Александр Дворкин: "Самая опасная секта – та, в которую попали ваши близкие"

Тема экспансии тоталитарных сект в Россию сегодня ничуть не менее актуальна, чем в 90-е годы. Например, на прошлой неделе поступила информация о задержании Жанны Цареградской, главы секты "Рожана", за немалые деньги кустарно проводившей "роды на дому" с риском для жизни женщин и младенцев. В то же время другие деструктивные религиозные движения, несмотря на судебные решения, продолжают чувствовать себя в нашей стране весьма вольготно.

"Культура" встретилась с автором книги "Сектоведение", профессором Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, председателем Экспертного совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы при Министерстве юстиции РФ Александром ДВОРКИНЫМ.

– Изменилась ли ситуация с тоталитарными сектами за последнее десятилетие?

– Лично я в последнее время даю даже больше интервью на эту тему, чем 10-15 лет назад. Однако в общем информационном потоке, который за последние годы возрос многократно, проблема опасности тоталитарных сект тонет. Хотя сама она не стала менее острой.

Конечно, ситуация по сравнению с 90-ми несколько изменилась. Для неподготовленного взгляда тоталитарные секты стали менее заметны. Но это только потому, что сектанты у большинства ассоциируются исключительно с "уличными приставалами". Число последних действительно уменьшилось – лишь изредка на улицах мы можем столкнуться со "Свидетелями Иеговы", еще реже – с кришнаитами или сайентологами. Но это совсем не значит, что самих сект и сектантов стало меньше. Просто они перешли к новым формам вербовки, в первую очередь через интернет-форумы и социальные сети.

– Сам термин "секта" достаточно широк, но именно Вы его уточнили, введя понятие "тоталитарные секты". Устоялось ли оно?

– Да, я впервые употребил этот термин 20 лет назад, в марте 1993 года, не думая, что прежде им никто не пользовался. Видимо, столь же очевидным он показался не только мне, поэтому его стали очень широко употреблять наряду с понятием "деструктивные секты" (подчеркивающим разрушительное воздействие, которое эти организации оказывают на общество). Вообще сегодня из-за распространения так называемой "политкорректности" стало очень сложно пользоваться теми или иными терминами. Поэтому "тоталитарные секты" зачастую заменяют словосочетанием "новые религиозные движения", хотя сегодня и его стали обвинять в недостаточной корректности: мол, "новые" – это обидное слово. В итоге самым последним достижением в области либерального словотворчества стало понятие "религиозные меньшинства" (по аналогии с сексуальными).

– Какие секты в сегодняшней России наиболее активны и деструктивны?

– Для каждого из нас наиболее опасная секта – та, в которую попали близкие нам люди. Самые активные и распространенные в масштабах нашей страны – это неопятидесятническое движение, количество его адептов в России превысило 300 тысяч человек. Замечу, что неопятидесятники особенно опасны своей политической активностью, их лидер Сергей Ряховский входит в Общественную палату РФ и в президентский Совет по взаимодействию с религиозными объединениями.

– Получается, в России существует широкое деструктивное сектантское движение, сумевшее поставить себя на один уровень с традиционными религиозными организациями?

– Точнее, активно пытающееся это сделать. Российский объединенный союз христиан веры евангельской (пятидесятников), который возглавляет упомянутый Ряховский, – это структура, лоббирующая интересы разрозненных неопятидесятнических организаций, прибывших в нашу страну с Запада в конце 80-х годов прошлого века. А само неопятидесятническое движение возникло лишь в конце 70-х. Как однажды заметил один мой коллега-сектовед – немецкий протестантский пастор Томас Гандоу, неопятидесятничество – это оккультная секта, прикрывающаяся лишь несколькими христианскими терминами.

– В чем заключается основная опасность этого движения для нашего общества? Как и другие тоталитарные секты, они претендуют на имущество адептов?

– Если вы лишились машины или квартиры – это еще полбеды. Куда важнее психическое здоровье. Достаточно взглянуть на то, что творится в ходе любого неопятидесятнического собрания, как эти люди бьются в конвульсиях, падая на пол и утрачивая членораздельную речь, как они часами хохочут или вообще впадают в каталептический транс, чтобы понять, насколько пребывание в этой секте опасно для человеческой психики.

– Какие еще тоталитарные секты стоит выделить на общероссийском уровне?

– Из зарубежных это – кришнаиты, сайентологи, мормоны и "Свидетели Иеговы", а из отечественных сейчас на первое место, возможно, выдвинулись "анастасийцы".

– Те самые "Звенящие кедры России" Владимира Пузакова -Мегре, рекламой которых сейчас увешаны вагоны московского метро?

– Да. Эта секта построена по концентрическому принципу и включает в себя как непосредственных адептов, так и просто людей, увлеченных книгами Пузакова-Мегре и составляющих почву для вербовки "анастасийцев". Вообще, это успешный коммерческий проект их основателя: сначала он продавал по баснословной цене всевозможные изделия из кедра, якобы обладающие некими чудодейственными свойствами, теперь же призвал своих адептов продавать квартиры и переселяться из городов, в связи с чем начал активно торговать землей.

– Кажется, это очень похоже на то, что еще в 90-е годы делал бывший милиционер Виссарион?

– Именно так, "анастасийцы" сейчас являются главными конкурентами Виссариона. Приток адептов у последнего практически прекратился, поскольку Пузаков-Мегре и его последователи работают в той же социальной нише, только более активно. Кстати, по той же причине в последние годы в России стало заметно меньше разнообразия среди псевдохристианских сект – их подменило более успешное неопятидесятническое движение.

– Вы упомянули "Свидетелей Иеговы", самых распространенных "уличных приставал". Изменился ли формат их работы?

– Это вторая по численности в России тоталитарная секта после неопятидесятников. Иеговисты, как и прежде, ходят по улицам и квартирам, раскладывают свои воззвания по почтовым ящикам. Хотя и к интернет-формату вербовки в последние годы они также приспособились.

– Известно, что иеговистов неоднократно, что называется, спускали с лестницы за их навязчивые призывы "поговорить о Боге".

– Это им только выгодно – показать, какие они светлые мученики в своем противостоянии миру, тонущему во зле.

– А они по-прежнему заставляют своих адептов давать расписку о запрете переливания им крови?

– Да, запрет остается в силе, и по-прежнему по всему миру фиксируются случаи, когда иеговисты из-за этого погибают. В том числе и их дети, поскольку "Свидетели Иеговы" в этом своем суеверии не делают исключения ни для кого.

– Но если об иеговистах известно достаточно много, то сайентологов многие считают чуть ли не научной организацией. В чем их опасность?

– Для начала стоит сказать, что эта организация, по мнению многих экспертов, имеющая тесную связь с ЦРУ, активно занимается сбором информации во многих странах мира. В своей основе сайентологи – достаточно эффективная разведслужба, а потому на определенном этапе американские спецслужбы, видимо, решили, что было бы полезно использовать ее ресурс. В нашей стране порядка 20 сайентологических организаций, зарегистрированных под самыми разными названиями. Есть "Сайентологическая церковь", которая, с одной стороны, требует, чтобы ее признали религиозной организацией, а с другой, заманивая новых адептов, настаивает на том, что можно оставаться православным или мусульманином и при этом быть сайентологом. Есть "Центр дианетики", позиционирующий себя психолого-философской организацией, "Нарконон", якобы борющийся против наркомании, но все это – структуры, занимающиеся вербовкой в единую сайентологическую систему.

Мой опыт показывает, что люди, попавшие в эту секту, остаются там, пока у них не заканчивается одно из двух: либо деньги (сайентология – один из наиболее успешных коммерческих культов, ее основателю Рону Хаббарду приписывают изречение: "Хочешь заработать миллион – придумай свою религию"), либо психическое здоровье. А очень часто кончается и то, и другое. Кстати, в сайентологической среде очень распространено "антипсихиатрическое" движение, а потому, если у сайентолога начинаются проблемы с психикой (а это, по наблюдениям, происходит весьма часто), то они обычно боятся обращаться за помощью к врачу.

– Но если все настолько серьезно, то почему, на Ваш взгляд, наши спецслужбы, которые довольно активно борются с исламским и политическим экстремизмом, так мало уделяют внимания этой проблеме?

– Это очень сложный процесс. Так, например, невозможно открыть уголовное дело, пока нет пострадавших. Но пока человек находится в секте, он себя пострадавшим не признает. Если же проводить серьезную операцию с внедрением в секты, то усилий это потребует очень больших, а результат будет куда менее очевидным, чем перехват какой-нибудь группы бомбистов.

– А как вообще сегодня осуществляется антисектантская деятельность?

– В основном на добровольной основе. Так, например, в сентябре мы провели первый в России международный правозащитный молодежный антисектантский форум. В его ходе мы отрабатывали приемы противодействия сектантской вербовке, в том числе в формате ролевой игры, где в качестве "сектантов" выступали мои студенты из Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Участники этого слета учились различать вербовщиков тоталитарных сект, правильно строить с ними диалог и в том случае, если имеет место нарушение закона, грамотно составить заявление в полицию.

– Что, помимо теоретических исследований, Вы и Ваши ученики смогли реально сделать в плане противостояния тоталитарным сектам?

– За 20 лет нашей деятельности мы, как минимум, изменили общественное мнение. Названия ключевых сект у людей давно на слуху, и это очень затрудняет сектантам возможность вербовки новых адептов. Кроме того, повысился уровень информированности местных властей в вопросе, с какими религиозными организациями им стоит сотрудничать, а с какими – нет. Ну и наконец, нам удалось добиться возбуждения уголовных дел по деятельности целого ряда тоталитарных сект, а некоторые из них – даже закрыть. С другой стороны, мы не раз помогали журналистам, на которых сектанты подавали в суд (а это – их излюбленный метод самопиара), выиграть дела.

– Дайте совет людям, впервые столкнувшимся с сектантами. Как определить, кто предлагает тебе "поговорить о Боге" – проповедник традиционной религиозной организации или адепт тоталитарной секты?

– Очень просто. Если вам предлагают сразу очень много и бесплатно, то необходимо задуматься. Если от вас требуют принять решение прямо здесь и сейчас, потому что "потом будет поздно", то это явно – что-то недобросовестное, вам просто не хотят предоставить всю полноту информации. Любой же миссионер традиционной конфессии прежде всего даст вам время ознакомиться с предоставленной информацией и принять ее разумом и сердцем. Если же вы, прежде чем прийти в секту, начнете собирать о ней объективную информацию, то возможность вашего в нее вступления сведется к нулю.

Источник: РЕЛИГИЯ и СМИ